Для Антеи - чанОн опять заблудился. Уже около трёх дней он ходит кругами, и всё время выходит на поляну. То ли это поляны - близнецы, то ли она просто не хочет отпускать его. Хочет, что бы он остался здесь, среди цветов и бадана. А он всё пытается врываться из этого заколдованного круга, в который попал, едва умер. Умер на её глазах. Поражение от человека. Это унизительно для аранкара. Унизительно для него, куатро эспады. Она не боялась его. Глупая женщина, сохранившая сердце, рождённого без этого органа. Он остановился. Опять поляна. Почти такая же, как и остальные. Уже темно, почти негреющее солнце в этой глуши, скрылось за горизонтом, оставляя за собою ярко подсвеченные облака, которые вскоре потемнеют и не будут видны на фоне ночного неба. Августские ночи словно сотканы из тёмного бархата и веют морской прохладой. Но теперь ему страшно одному среди этих холодных и неприветливых ночей. Но на поляне всё по-другому. Там светло от разведённого костра и веет теплом. А возле костра спит она. Он долго смотрит на неё, всю ночь, смотрит, как костёр освещает её волосы, и они отражаются медным блеском. Кроме них двоих никого нет в этом лесу, который так похож на сказочный. И всё происходящее кажется сказкой, небывалым сном, от которого он проснется, и как будто и не было ничего. Но какие сны у мёртвых? Во снах и не бывают такими ясными звуки и ощущения. Костёр почти погас, на востоке уже поднимается утреннее зарево. Дрожащей рукой он проводит по её щеке и волосам, и так же как и тогда она ловит его руку своими и спрашивает сквозь сон:
- Это мне снится?
- Нет, глупая, - отвечает он почти шёпотом и ждёт, пока она проснется. Ему уже не нужны солнечные лучи и тепло костра. Всё это Она заменила в его жизни.